|
|
База готовых уникальных дипломных и курсовых
Книга. Зарубежный опыт социальной работы
Социальная работа - принятое во всем мире выражение, обозначающее проявление гуманного отношения к человеку. Она возникла еще в библейские времена как благотворительность, религиозный долг человека, как система гуманитарных услуг нуждающимся людям. Однако только в прошлом веке социальная работа была признана самостоятельной профессией, требующей специальной подготовки.
Первые школы по подготовке социальных работников появились в странах Западной Европы и США в конце XIX - начале ХХ веков. И сегодня уже никто не представляет себе мир без социальных работников. Опыт, накопленный в сфере социальной работы, существующей за рубежом уже более ста лет, разнообразен и многолик.
основная задача предлагаемого курса - расширить представления специалистов, студентов о социальной работе, контуры которой в России пока еще просматриваются недостаточно отчетливо. Кроме того, знакомство с социальной работой за рубежом позволит узнать не только что-то новое о деятельности своих зарубежных коллег, но и осмыслить собственный опыт и знания, наметить новые перспективы для дальнейшего развития отечественной социальной практики.
В учебном пособии предлагается материал, представляющий отдельные аспекты зарубежного опыта социальной работы, связанные как с социальной политикой, так и с непосредственной социальной работой с клиентами. В основу изложения материала положены исторический и сравнительный подходы.
Структура учебного пособия включает в себя четыре раздела (модуля): «Основы социальной работы за рубежом», «Основные модели социальной поддержки населения в современном мире», «Организационные формы социальной работы», «Социальное обслуживание различных групп населения».
В первом разделе рассматриваются политические и социально-экономические предпосылки возникновения социальной работы как профессии, развитие научных школ и теоретических моделей практической социальной работы, особенности профессиональной подготовки работников социальной сферы, сферы занятости и этические проблемы, возникающие в процессе деятельности.
Материал второго раздела знакомит с моделями социальной защиты населения в европейских странах и США, историей их возникновения, раскрывает общие и отличительные черты. Наиболее подробно в данном разделе рассматриваются системы социальной защиты населения в Швеции и США.
Третий раздел посвящен организациям социальной работы: государственным, частным и добровольческим. В нем рассматривается специфика деятельности этих организаций, роль каждой в социальной работе, особенности взаимодействия организаций разных типов при обслуживании населения.
В четвертом разделе показан опыт социальной работы с различными клиентами. Достаточно подробно рассмотрены службы, оказывающие услуги семье и детям, пожилым и престарелым людям, инвалидам, подросткам группы риска. |
|
История и современное состояние Челябинского МК. 2011
Челябинский металлургический комбинат выпускает широкий ассортимент продукции: чугун, прокат стальной, полуфабрикаты стального проката из углеродистой и специальной стали и коррозионно-стойкой стали.
Челябинский металлургический комбинат имеет сертификат соответствия менеджмента качества международному стандарту ISO 9001:2000.
Челябинский металлургический комбинат — одно из немногих предприятий страны, которому дано право присваивать продукции собственный индекс — ЧС (Челябинская Сталь). На сегодняшний день выпускается более 130 таких марок сталей.
Крупнейшее предприятие Металлургического района Челябинска. Количество занятых рабочих — 18 тыс.
ЧМК в 2008 произвел 4,675 млн т стали (на 7 % меньше, чем в 2007). Производство товарной металлопродукции по итогам 2008 уменьшилось на 5 %, до 4,1 млн т.
Комбинат расположен в Челябинске по адресу 2-я Павелецкая улица, дом 14.
Управляющий директор — Сергей Малышев.
Челябинский металлургический комбинат входит в состав "Стальной группы Мечел".
Вертикально-интегрированный холдинг "Стальная группа Мечел" - одна из ведущих российских компаний в металлургической и горнодобывающей отраслях. Компания объединяет производителей стали, проката, метизной продукции, угля, железорудного концентрата и никеля. Предприятия, контролируемые ОАО "Стальная группы Мечел", расположены в шести регионах России - Челябинской, Кемеровской, Оренбургской, Иркутской областях, Республиках Башкортостан и Карелия, а также в странах Восточной Европы - Румынии, Хорватии и Литве.
Металлургическое направление Группы представляют Челябинский металлургический комбинат - крупнейший в России производитель специальных сталей и сплавов, Белорецкий металлургический комбинат, завод "Уральская кузница", Вяртсильский метизный завод, комбинат специальных сталей "КОСТ", трубный завод "Мечел Железара", металлургическое предприятие "Индустрия Сырмей" и метизный завод "Нямуно". Сырьевое направление представлено угольной компанией "Южный Кузбасс", которая является одной из крупнейших российских производителей коксующихся и энергетических углей, Коршуновским ГОКом - производителем железорудного концентрата и комбинатом "Южуралникель".
1.
Строительство комбината, предназначенного для обеспечения нужд обороны страны, было развёрнуто во время Великой Отечественной войны. Cтроительство велоссь на Бакальском месторождении железных руд, которое было известно еще с середины XVIII века, и было завершено в апреле 1943 года. В советское время завод являлся одним из крупнейших металлургических предприятий страны, участвовал в выполнении космических программ, производил металл для военно-промышленного комплекса и наукоёмкого сектора экономики.
В 1992—2001 годах был самостоятельным ОАО, в 2001 году вошёл в состав компании «Мечел».
За десять дней до начала Великой Отечественной войны Советом Народных Комиссаров СССР было принято Постановление о строительстве Бакальского металлургического завода (ныне Челябинского металлургического комбината) на Першинской площадке Челябинска.
С осени 1941 года на строительную площадку начали прибывать эшелоны с металлургическим оборудованием с Алчевского металлургического завода, подмосковной "Электростали", Запорожья, Липецка, Сталинградского "Красного Октября".
Строительство завода началось в марте 1942 года. 1 мая 1942 года был уложен первый кубометр бетона в фундамент будущего электросталеплавильного цеха, а 19 апреля 1943 года первый металл хлынул в разливочный ковш, возвещая о рождении нового завода.
К концу 1944 года на заводе уже работали две коксовые батареи и две доменные печи, выдавали продукцию пять 30-тонных электропечей и два прокатных стана, вступила в строй теплоэлектроцентраль. К весне 1945 года завод выдал уже сотни тысяч тонн кокса, чугуна, стали и проката. В каждом пятом снаряде, каждом третьем советском танке и самолете была челябинская сталь. Челябинский металлургический завод превратился в самого крупного в стране поставщика высококачественной электростали для нужд оборонной промышленности, подшипниковых заводов и для ряда других предприятий.
В послевоенный период развитие Челябинского металлургического завода продолжалось в рамках комплексного проектного задания, ориентированного на производство сортового высококачественного металла, горячекатаного и холоднокатаного нержавеющего листа, поковок жаропрочной стали и специальных сталей. Многое в отечественной металлургии впервые было освоено на Челябинском металлургическом комбинате:
- производство свинецсодержащих сталей повышенной обрабатываемости
- технология выплавки нестареющих сталей в большегрузных мартеновских печах
- производство трансформаторной стали в конвертерах по сульфидному варианту с высокотемпературным нагревом сляб
- технология производства сталей и сплавов в плазменно - дуговых печах
- прокатка металла из труднодеформируемых , малопластичных, тугоплавких марок стали на прокатных станах.
Cтроительство ЧМК было завершено в апреле 1943 года, в ходе Великой Отечественной войны. Комбинат был построен для обеспечения нужд обороны страны и участвовал в создании военно-промышленного комплекса СССР и России, а также в выполнении космических программ, был основным производителем металла для наукоемкого сектора экономики.
История комбината неразрывно связана с развитием и становлением оборонного комплекса страны. Космос и авиация, атомная энергетика, тяжелое, химическое, энергетическое, автомобильное и сельскохозяйственное машиностроение, подшипниковые и трубопрокатные заводы, строительство, медицинское оборудование и инструмент - вот далеко не полный перечень применения продукции челябинских металлургов. За десять дней до начала Великой Отечественной войны Советом Народных Комиссаров СССР было принято Постановление о строительстве Бакальского металлургического завода (ныне Челябинского металлургического комбината) на Першинской площадке Челябинска. С осени 1941 года на строительную площадку начали прибывать эшелоны с металлургическим оборудованием с Алчевского металлургического завода, подмосковной "Электростали", Запорожья, Липецка, Сталинградского "Красного Октября".
Строительство завода началось в марте 1942 года. 1 мая 1942 года был уложен первый кубометр бетона в фундамент будущего электросталеплавильного цеха, а 19 апреля 1943 года первый металл хлынул в разливочный ковш, возвещая о рождении нового завода. К концу 1944 года на заводе уже работали две коксовые батареи и две доменные печи, выдавали продукцию пять 30-тонных электропечей и два прокатных стана, вступила в строй теплоэлектроцентраль. К весне 1945 года завод выдал уже сотни тысяч тонн кокса, чугуна, стали и проката. В каждом пятом снаряде, каждом третьем советском танке и самолете была челябинская сталь. Челябинский металлургический завод превратился в самого крупного в стране поставщика высококачественной электростали для нужд оборонной промышленности, подшипниковых заводов и для ряда других предприятий. В послевоенный период развитие Челябинского металлургического завода продолжалось в рамках комплексного проектного задания, ориентированного на производство сортового высококачественного металла, горячекатаного и холоднокатаного нержавеющего листа, поковок жаропрочной стали и специальных сталей. Многое в отечественной металлургии впервые было освоено на Челябинском металлургическом комбинате: производство свинца, содержащих сталей повышенной обрабатываемости, технология выплавки нестареющих сталей в большегрузных мартеновских печах, производство трансформаторной стали в конвертерах по сульфидному варианту с высокотемпературным нагревом сляб, технология производства сталей и сплавов в плазменно-дуговых печах, прокатка металла из трудно деформируемых, малопластичных, тугоплавких марок стали на прокатных станах. С 80-ых годов комбинат является крупнейшим предприятием России и Европы по выпуску качественных и высококачественных сталей и сплавов. Сегодня Челябинский металлургический комбинат - предприятие с полным металлургическим циклом, занимающее шестое место в России по производству металлургической продукции.
Ассортимент производимой им продукции разнообразен: прокат и поковки из углеродистой, конструкционной, инструментальной, подшипниковой, электротехнической и коррозионно-стойкой стали, прецизионных и жаропрочных сплавов. Комбинат располагает современным оборудованием по производству холоднокатаной листовой нержавеющей стали толщиной 0,5-3,0 мм. За 60 лет челябинскими металлургами произведено более 150 миллионов тонн кокса, 160 миллионов тонн чугуна, 220 миллионов тонн стали и 200 миллионов тонн товарного проката. Разработана и освоена технология производства свыше тысячи марок сталей и сплавов и более четырехсот профилеразмеров проката. В структуре отгруженного металлопроката преобладает черный сортовой (более 85%) и листовой прокат (около 10%). В январе 2004 года комбинат получил международный сертификат TUV в соответствии с моделью ИСО 9001:2000. 4
ОАО "ЧМК" выпускает широкий сортамент продукции: чугун, прокат стальной, полуфабрикаты из углеродистой и специальной стали, а также кованные заготовки. Продукция комбината используется в следующих отраслях: космос и авиация, атомная энергетика, тяжелое, химическое, энергетическое, автомобильное и сельскохозяйственное машиностроение, подшипниковые и трубопрокатные заводы, строительство, производство медицинского оборудования, инструмента и других отраслях. Крупнейшими потребителями продукции ОАО "ЧМК" являются: металлоторговые компании, трубопрокатные заводы, автомобильные заводы, метизные заводы, прочие машиностроительные предприятия.
В 90-е годы комбинат успешно преодолел все сложности экономических реформ, сохранил производственный потенциал и возможности для быстрого наращивания объемов производства. С 2001 года ОАО «ЧМК» входит в состав компании «Мечел». Комбинат глубоко интегрирован в работу многих предприятий группы и является флагманом металлургического производства компании.
На комбинате производятся стальные полуфабрикаты, листовой и длинномерный прокат из углеродистой и сортовой стали. Клиентская база представлена отечественными и иностранными компаниями строительной и машиностроительной отрасли, а также заводами, выпускающими метизы и шарикоподшипники. Наличие международного сертификата менеджмента качества TUV в соответствии с моделью ISO 9001-2000 подтверждает конкурентоспособность продукции ЧМК за рубежом.
Специалистами комбината совместно с ведущими научно-исследовательскими институтами металлургии разработано и освоено производство более 1700 различных марок сталей и сплавов и около 4100 профилеразмеров проката. ОАО «ЧМК» – одно из немногих предприятий страны, которому дано право присваивать своей продукции собственный индекс – ЧС (Челябинская сталь). Таких марок сталей создано на предприятии более 130.
Основные производственные участки по выплавке стали и производству проката Челябинского металлургического комбината (вместе с Челябинским филиалом «Уральской Кузницы») включают конвертерный цех с тремя кислородными конвертерами; три цеха с электродуговыми печами, в том числе с двумя большими печами емкостью 100 и 125 тонн соответственно; печи малой емкости постоянного и переменного тока индукционную печь вакуумного рафинирования и плазменную печь; вакуумно дуговые печи; печь электрошлакового переплава; пять установок комплексной обработки стали; две установки вакуумирования стали, одну установку аргонно-кислородной рафинирования; четыре машины непрерывного литья; блюминг с непрерывным станом, производящим заготовки сечением 200-320 мм и 80-180 мм; шесть прокатных станов сортовой продукции для круглого проката диаметром 8-190 мм и 75-156 мм заготовок, 6,5-10 мм катанки, армированной стали, стержней и профилированных лучей; цех горячего проката листовой продукции, непрерывный толстолистовой прокатный стан для производства горячекатаных листов шириной 1 800 мм и толщиной до 20 мм; и полунепрерывный прокатный стан для производства горячекатаных рулонов шириной до 1 500 мм и толщиной до 6 мм; цех холоднокатаной продукции для производства холоднокатаного нержавеющего листа 0,3-4 мм; молотовое отделение для производства поковок и кузнечно-прессовальный цех с пятью кузнечными и прессовальными машинами усилием 1250-2 000 тонн. Также на Челябинском металлургическом комбинате с учетом «Мечел-кокса» имеется восемь коксовых батарей, семь агломерационных машин и три доменные печи.
ЧМК является одним из активных участников инвестиционного процесса среди предприятий черной металлургии. К числу крупных проектов, реализованных на комбинате только за последнее время, относится: введение в эксплуатацию после капитального ремонта доменной печи №1, пуск двух новых машин непрерывного литья заготовок в кислородно-конвертерном цехе, нового турбогенератора №9 на ТЭЦ, реконструкция стана 300-2, завершение строительства коксовой батареи №7 и новой современной аглофабрики №2.
2.
Сегодня Челябинский металлургический комбинат - предприятие с полным металлургическим циклом, занимающее шестое место в России по производству металлургической продукции и являющееся крупнейшим в стране производителем специальных сталей и сплавов. Ассортимент производимой им продукции разнообразен: прокат и поковки из углеродистой, конструкционной, инструментальной, подшипниковой, электротехнической и коррозионностойкой стали, прецизионных и жаропрочных сплавов. Комбинат располагает современным оборудованием по производству холоднокатаной листовой нержавеющей стали толщиной 0,5-3,0 мм.
В составе Челябинского металлургического комбината имеются все переделы полного металлургического цикла - коксохимический, аглодоменный, сталеплавильный, спецэлекторметаллургии, прокатный, и мощный комплекс инженерных служб. За 60 лет челябинскими металлургами произведено более 150 миллионов тонн кокса, 160 миллионов тонн чугуна, 220 миллионов тонн стали и 200 миллионов тонн товарного проката. Разработана и освоена технология производства свыше тысячи марок сталей и сплавов и более четырехсот профилеразмеров проката.
В сложные годы реформ челябинские металлурги сумели сохранить в работоспособном состоянии все основные агрегаты, технологические навыки и высокую квалификацию персонала, что позволяет получать металл широкого марочно-размерного сортамента. При этом существует возможность варьировать соотношение выпуска рядовой и специальной металлопродукции в соответствии с колебаниями спроса на рынках. На протяжении последних лет комбинат планомерно наращивает объемы производства, активно претворяя в жизнь политику технического перевооружения.
История комбината неразрывно связана с развитием и становлением оборонного комплекса страны. Космос и авиация, атомная энергетика, тяжелое, химическое, энергетическое, автомобильное и сельскохозяйственное машиностроение, подшипниковые и трубопрокатные заводы, строительство, медицинское оборудование и инструмент - вот далеко не полный перечень применения продукции челябинских металлургов.
В январе 2004 года комбинат получил международный сертификат TUV в соответствии с моделью ИСО 9001 : 2000.
3.
Согласно программе перспективного развития компании Мечел на комбинате будет проведена коренная модернизация 30 % производственных фондов основных мощностей ЧМК — в первую очередь сталеплавильного и прокатного переделов. В этом направлении реализовано строительство комплекса по производству качественных и нержавеющих сталей электросталеплавильного цеха № 6. Комплекс включает в себя машину непрерывного литья заготовок (МНЛЗ № 2), а агрегаты внепечной обработки стали — агрегата «ковш-печь» № 2 и вакууматор.
Также, на комбинате реализуется проект строительства универсального рельсобалочного стана. Производственная мощность стана — более 1 млн т рельсов и фасонного проката в год. Объем инвестиций в проект составляет свыше $500 млн. Ожидаемый срок ввода в эксплуатацию рельсобалочного стана — конец 2011 г.
В рамках реализации инвестиционного проекта в ноябре 2008 между РЖД и ЧМК был заключен договор поставки рельсовой продукции на период с 2010 по 2030 г
Согласно программе перспективного развития компании «Мечел» на комбинате будет проведена коренная модернизация 30 % производственных фондов основных мощностей ЧМК – в первую очередь сталеплавильного и прокатного переделов. В этом направлении реализуется проект модернизации электросталеплавильного цеха № 6 с реконструкцией слябовой МНЛЗ и строительством двух комплекса внепечной обработки, включающих в себя агрегат «ковш-печь» и вакууматор. |
|
Бахтин и герменевтика. 2011
Значимость герменевтической проблематики в настоящее время определяется усилением интереса к связанным с нею проблемам истолкования, интерпретации и понимания в политике, праве, искусстве, религии и любой коммуникативной деятельности. Возникновение философской теории интерпретации мира, развитие наук о сознании, душе и духе, а также проблема переосмысления природы самого философского знания, безусловно, актуализирует герменевтическую проблематику. К одному из главных достижений современной герменевтики относится не только онтологизация понимания и определение статуса особой понимания, герменевтической логики, но и открытие предструктуры осуществленное в философии М. Хайдеггера и предложенное М.М. Бахтиным как то понятие, которое сегодня можно назвать "виртуальным диалогом".
Существенный вклад в осмысление проблемы понимания и тем самым в развитие философской герменевтики в начале XX в. внес русский философ М.М. Бахтин. Поэтому важным аргументом в пользу актуальности данного исследования является давно назревшая необходимость в целостной интерпретации герменевтических идей М.М. Бахтина. Его труды получили мировое признание, а методология современных гуманитарных наук во многом обусловлена влиянием его идей. В научном познании широко используются в трактовке М.М. Бахтина такие понятия, как «диалог», «полифония», «бытие - событие», «архитектоника», «участное сознание», «вненаходимость» и др. Однако на сегодняшний день ситуация, связанная с осмыслением творческого наследия М.М. Бахтина, представляется весьма неоднозначной.
Существует широкий спектр различных оценок его творчества. В них Бахтин предстает то персоналистом, то адептом «вульгарного марксизма», то христианским мыслителем, то философом западной ориентации, то классиком русской мысли, то постмодернистом, то абсолютным релятивистом, то глашатаем трансцендентных ценностей. Но заметим, что тематическое поле проблем, разрабатываемых философом, - проблема понимания, диалогичность, текст, язык, специфика гуманитарных наук, эстетика как онтология красоты -находится в эпицентре развития современной мировой философии, в русле известной философской традиции «наук о духе», которую представляют такие мыслители, как Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, М. Хайдеггер и Г.-Г. Гадамер. Творчество М.М. Бахтина не является простым продолжением и только развитием данной традиции, в нем содержатся и оригинальные, самобытные идеи и положения. Мы полагаем, что М.М. Бахтину удалось создать свой вариант философской герменевтики, хотя он и находится в незавершенном виде и содержится в фрагментарном по преимуществу наследии мыслителя. Поэтому важной сегодня является исследовательская работа, направленная на реконструкцию целостности содержательного своеобразия герменевтической концепции М.М. Бахтина и выявление ее познавательного потенциала.
Необходимость данного диссертационного исследования вызвана также тем, что отсутствуют научные труды, раскрывающие содержательную специфику герменевтической концепции М.М. Бахтина, состоящую в ее эстетическом характере.
Онтологизируя языковую проблематику герменевтики, оба философа способствуют превращению герменевтики в учение о бытии, закрепляя тем самым ее философский статус, интерпретируя вопрос о смысле существования как равносильный вопросу о смысле познанного, где понимание затрагивает всегда личный момент познающего и понимающего субъекта, выступает первоначальной формой человеческой жизни, а не только методологической операцией. Если "диалог" и "коммуникация" у М. Хайдеггера касаются непосредственного феномена "понимания", то путь М.М. Бахтина предстает как переход от идеи диалога к проблеме понимания текста.
Герменевтика Бахтина отличается от сходных европейских концепций своей человечностью: понимание имеет целью не нахождение «общего языка», а постижение живой личности». Понятие «большого времени» у Бахтина является выражением постисторической в конечном счете позиции понимания: Литературное явление обретает свой подлинный смысл только в пространстве целой традиции. Иначе: всякое исследование конкретного произведения (творчества) должно одновременно стать пониманием традиции в целом, но как бы в аспекте данного произведения, творчества какого-либо автора и т.п. - например, как мир Лермонтова.
Последовательное продумывание стратегии Бахтина приводит к мысли о «воскрешении» автора в процессе познавательного диалога. Эта часть работы представляет собой своеобразную концепцию филологического исследования, в самом общем виде сформулированную в названии главного теоретического раздела: «Трагедия европейской традиции и сё «мистериальный» смысл: «смерть» и «воскрешение» автора». Смысл концепции обнаруживается посредством аналитического рассмотрения важнейших с этой точки зрения литературных и философско-эстетических произведений. Выбор этих, а не иных, культурологических источников в работе специально не обосновывается и не нуждается, на наш взгляд, в таком обосновании, т.к. исследование не претендует на полноту описания самой проблематики пространственности/телесности, связанной с единством творца и Творения, но главным образом обнаруживает её как тенденцию понимания искусства в европейской традиции с помощью соответствующих её достижений; авторитетность же философских и теоретико-литературных источников, которые используются в настоящей работе, очевидна. Важнейшей особенностью работы является конкретно-аналитическое описание пространства культуры: не извлечение неких итоговых идей и оперирование ими, а анализ литературно-критических текстов в их противоречивом самосознании. Например, сказать, что Элиот был платоником и оценивать с этой точки зрения все его взгляды - значит весьма приблизительно понимать позицию критика; качество платонизма Элиота можно понять в рассмотрении того, как обнаруживает себя этот платонизм.
Основная феноменологическая установка понимания литературы связана с представлением о литературном произведении не как о заданном «содержании», которое следует «раскрыть»: произведение дано нам в виде ряда явлений-смыслов, возникших и сформулированных при некоторых установках мышления и условиях понимания. Т.е. литературное произведение мы можем понимать с точки зрения, например, марксизма, фрейдизма, экзистенциализма, феминизма и т.п. Рассматриваемые таким образом феномены действительны, существенны, и ни один из них не является основным, содержащим безусловно главный смысл произведения (творчества) или исчерпывающим возможности смыслообразования. Главная задача филологического исследования - обнаружение смысла произведения искусства с помощью непротиворечивого сочетания разных исследовательских практик. Тогда результатом постижения будет не вывод-формула, но постоянное расширение пространства осуществления смысла литературы, в котором «воскрешается» автор и впервые рождается критик - человек культуры, характеризующийся в первую очередь своими познавательными устремлениями и возможностями.
Особенностью исследования является его понятийный аппарат. «Художество», «пространство», «телесность», «интеллектуальное переживание», «мир», «идиориторика», «поэтическая личность», «литературная позиция», «постромантизм» и некоторые другие теоретико-литературные понятия обнаруживают свое терминологическое Значение в процессе их практического использования, смыслового развёртывания. При этом другие варианты их возможной актуализации не обсуждаются. Понимание литературы в данном случае определяется движением понятий, своеобразным перетеканием, мерцанием истины поэтического - так очерчивается теоретическое пространство осуществления смысла. Основные понятия, как показывает исследование, составляют диалектические «триады»: «телесность - пространство - поэтика», «тематика - поэтика - идиориторика», «творчество - идиориторика - литературная позиция». Система соотносительных понятий служит опорой понимания художества - как процесса и результата деятельности творца-художника.
Теоретические понятия являются в большей степени средством, чем целью настоящего исследования, тогда как их специальная разработка нередко уводит в метафизическую пустоту теоретизирования. Между тем цель понимания - ткачество смысла; очерчивание пространства литературы (куль¬туры), обнаружение в нем нашего сегодняшнего места. Теоретические понятия удерживают логику связной речи - составляют остов смысла, открывают возможность понимания. Важно отдавать себе отчет в том, что вводимые и частично обосновываемые понятия сами по себе для настоящей работы не имеют первостепенного значения, так сказать, «абсолютного смысла». Т.е. смысл исследования заключается не в том, чтобы их обосновать и добавить к уже существующим терминологическим «окаменелостям», а в том, чтобы использовать их для описания-понимания художественно-эстетической проблемы. Т.о. совершается индивидуальное филологическое усилие - способ самоопределения исследователя. Это форма существования гуманитарно-филологического знания, форма осуществления культуры. Это сотворение мира (пространства) литературы, в котором оказывается возможен филолог с его стремлением понять, что такое литература, чем ей быть в жизни Человека культуры. Нужно следить за логикой развития понятий, их сменой, как за движением морских волн, которые, повинуясь прибрежным течениям, выносят на сушу предметы с терпящего бедствие дредноута.
Среди трудов этого крупнейшего русского мыслителя-гуманитария советского периода книга «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса» (закончена в 1940 г., увидела свет в 1965 г.). Сделавшая эпоху в культурологии концепцией карнавальности, она претендует на создание истории смеха и содержит страницы с описанием образного мышления эпохи Рабле. Но влияние Бахтина на историческую психологию не ограничивается частными, хотя и очень важными вкладами в изучение народной смеховой ментальности. Его основное влияние - методологическое.
Бахтин принадлежит к индивидуализирующей линии гуманитарного познания. В ранней неоконченной работе (опубликована в 1986 г. под названием «К философии поступка») он попытался создать собственную философию, близкую феноменологии и экзистенциализму. Как и Дильтей, он резко критикует абстрактный теоретизм науки, оставляющей без внимания жизнь конкретного человека. Общий закон науки отменяет ответственность личности перед бытием. «Поскольку мы вошли в него (научный закон. - В.Ш.), т.е. совершили акт отвлечения, мы уже во власти его автономной закономерности, точнее, нас просто нет в нем - как индивидуально ответственно активных» [Бахтин, 19860, с. 86].
В противовес растворяющей индивидуальность силе генерализующей науки Бахтин создавал учение о едином и единственном поступке, ответственном перед бытием. «...Все в этом мире приобретает значение, смысл и ценность лишь в соотнесении с человеком, как человеческое. Все возможное бытие и весь возможный смысл располагаются вокруг человека как центра и единственной ценности...» [Бахтин, 1986, с. 509].
Бытие, которое описывает Бахтин, - это, разумеется, не физическая Вселенная, а некоторое представление ценностного мира культуры. Архитектоника, выстраиваемая поступком, в отличие от «структуры» и «систем» уникальна. «Этот мир дан мне с моего единственного места - как конкретный и единственный. Для моего участного поступающего сознания - он, как архитектоническое целое, расположен вокруг меня как единственного центра исхождения моего поступка: он находится мною, поскольку я исхожу из себя в моем поступке-видении, поступке-мысли, поступке-деле. В соотнесении с моим единственным местом активного исхождения в мире все мыслимые пространственные и временные отношения приобретают ценностный центр, слагаются вокруг него в некоторое устойчивое архитектоническое целое - возможное единство становится действительной единственностью» [Бахтин, там же, с. 511].
Можно заметить некоторую двусмысленность, нави-саьшую над ранним замыслом Бахтина. О ней знала европейская мысль, со времен позднего средневековья задававшаяся вопросом: что можно извлечь из понятия индивидуального, кроме самого понятия? Чтобы не впасть в теоретизм, Бахтин должен был указать реальность, в которой разворачивает свои ответственные действия индивидуальное сознание. Такой реальностью оказалась художественная культура. В переходе от философии бытия-события к филолого-культурологической феноменологии эстетического сознания есть внутренняя логика. «Искусство для Бахтина было остановленным миром-событием, к которому можно было неоднократно возвращаться, в то время как реальный мир-событие оказывается постоянно изменяющимся и трудно схватывается в размышлении. Но, начав анализировать мир эстетического видения как модель мира-события, Бахтин довольно быстро переходит к анализу самого мира эстетического видения, художественного мира, создаваемого художником, где его первоначальная философская установка (мир-событие) становится уже не предметом отнесения результатов исследования к модели, а общим методологическим средством понимания эстетического художественного мира» [Конев, 1994, с. 22-23].
Возможно, что в замене философии на литературоведение сказались и национальная привязанность к художественному слову, и судьба гуманитария в сталинской России, где эстетические штудии давали прибежище независимым мыслителям. Как бы то ни было, Бахтин выступает создателем своеобразной версии герменевтического понимания - диалогизма («диалогического воображения» в одной из версий западных переводов Бахтина).
В «Творчестве Франсуа Рабле...» Бахтин полемизирует с основополагающей работой по исторической психологии - книгой Л. Февра «Проблема неверия в XVI в. Религия Рабле» (см. о ней дальше). Он упрекает французского историка в академической дистанции по отношению к средневеково-ренессансному смеху. Уважаемый профессор не слышит, как хохочет на площади этот люд. «Он слышит раблезианский смех ушами человека XX века, а не так, как его слышали люди 1532 года. Поэтому ему и не удалось прочитать «Пантагрюэля» их глазами как раз в самом главном, в самом существенном для этой книги» [Бахтин, 1990, с. 147-148].
Самому Бахтину удалось, поскольку он опирался на диалогизм - доктрину «выразительного и говорящего бытия» и приемы наделения текста качествами собеседу-ющего голоса. Это не значит, что он прослушивал литературную вещь как пластинку (хотя главу о площадных криках, пожалуй, не напишешь без акустических впечатлений). Бахтин выбирал самых «озвученных» авторов мировой литературы. Д^ книги о Рабле были «Проблемы поэтики Достоевского». Здесь Бахтин открыл полифонический роман, написанный наподобие партитуры, с персонажами, самостоятельный голос которых подвластен авторской воле.
Следует отметить две особенности гуманитарного метода Бахтина, стоящие особняком по отношению к приемам понимания других авторов. Во-первых, Бахтин-философ наделял голос бытийной самостоятельностью, не допуская его перехода в иные качества, структуры, диалектические синтезы, т.е. пропадания в монологическом, субъект-объектьом знании. Во-вторых, будучи литературоведом, он-разрабатывал теорию речевых жанров - способов культурно-лингвистического опосредования человеческих высказываний. По своему полифоническому потенциалу, способности вмещать различные голоса, жанры неравнозначны. Вот эпос. Герои его повествуют из прошлого, каждый со своей, строго определенной партией. Эпопея - абсолютно готовый, даже закостеневший, одномерный и однонаправленный жанр.
Диалогизм Бахтина - это, разумеется, не прослушивание документов прошлого с помощью внутреннего слуха, а доктрина голосового строения мира, которая особым образом ориентирует историко-литературоведческий анализ. Она (доктрина) позволяет выделять в жанрово однородном тексте компоненты-голоса книжно-письменной чувственности. «Звучат» не только персонажи, но и слова, названия вещей. Вот, например, она из бесчисленных номинаций Рабле: номенклатура рыб в IV книге («Гаргантюа и Пантагрюэль»). Рабле приводит 60 названий. Откуда он их взял? Не из ихтиологической систематики - такой еще нет. Обо всех этих барбунах, пласкушах, морских ангелах, морских собаках, бешенках, морских курочках писатель мог слышать разве что от рыбаков. Еще одна особенность наименований: это, строго говоря, еще не названия рыб (такие появятся в книжном контексте), а клички, прозвища, почти собственные имена разных местных обитателей вод. Столь же легко обретают интонационный облик и начинают «голосить» у Рабле названия растений, блюд, членов тела, предметов обихода, оружия и т.д., а уж имена в романе - это сплошь клички. Громадное количество лексики - «девственные слова», впервые входящие в книжно-письменный контекст из устной речи. Граница между нарицательными и собственными именами ослаблена. «И те, и другие стремятся к одной общей точке - к хвалебно-бранному прозвищу» [Бахтин, 1990, с. 507).
Бахтин описывает возникновение современного романа из материала устного слова, а в психологическом плане - переход образного мышления в абстрактное. Но, в отличие от Февра и других исторических психологов, он не наделяет раннюю стадию процесса преимуществом перед более поздней, абстрактной. Рабле и стоящий за ним Бахтин испытывают мало восторга перед прогрессивными деяниями государства. Последнее слово - за народом, а его нельзя подкупить ограниченной мерой прогрессивности и правды. Он судит sub speciae vitae своей бессмертной двутелесности, состоящей из рождений и смертей. Понять эту анимизированную телесность - не значит снизойти к ней, скорее, наоборот. Голоса полифонически устроенного мира неслиянны, и уловить звучание - обнаружить индивидуальность. Дальше начинается диалог. Что он даст - неизвестно. Гуманитарная наука может открыть массу интересного о происхождении, социальной обусловленности, лингвистическом строении, языковой материи диалога, ибо ее предмет - выразительное и говорящее бытие. Но по сути ничего нового добавить к тому, что знали великие художники о человеческом существовании, она не может. А суть этого существования в следующем: «Быть - значит общаться диалогически. Когда диалог кончается, все кончается. ...Все средство - диалог цель. Один голос ничего не кончает и ничего не разрешает. Два голоса - минимум жизни, минимум бытия» [Бахтин, 1972, с. 434].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бонецкая Н.К. Бахтин и идеи герменевтики // Бахтин как философ. М., 1992.
2. Габитова P.M. «Универсальная» герменевтика Фридриха Шлейермахера.
3. Гадамер Г.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики: Пер. с нем. / Общ. ред. и вступ. ст. Б.Н.Бессонова. М., 1988.
4. Герменевтика: история и современность. Критические очерки: Сб. ст./ Редкол. Бессонов Б.М. и др. М., 1985.
5. Ивин А.А, Фурманова О.В. Философская герменевтика и проблема научного знания // Философские науки. 1984, № 5. С. 66-73.
6. Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991.
7. Кузнецов В.Г. Герменевтика и ее путь от конкретной методики до философского направления // Логос. 2000, №5. С 47.
8. Лекции и выступления М.М. Бахтина 1924-1925 гг. в записях
9. Чистилина И.А. Познавательный потенциал идеи диалогичности понимания в герменевтике М.М. Бахтина // Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук: Сб ст Междунар. науч. конф.: в 2 т. / Под ред. Е. В. Дегтярева. Магнитогорск, 2006. Т. 1. С. 320-327.
10. Чистилина И.А. Эстетическая герменевтика М.М. Бахтина // Проблема понимания и языка в современной социокультурной ситуации: Матер, межвуз. науч-практ. конф. Краснодар, 2003. С. 33-34.
11. Чистилина И.А. Эстетический характер герменевтической концепции М.М. Бахтина // СинтеЗ. - №. 10 (Краснодар), 2006. С. |
|
Абдурахманов Магомед Паранг. 2011
В этом году исполнился 121 год со дня рождения незаурядного человека - Магомеда Абдурахманова из Тинди, строителя дорог и канатных мостов. Он построил за свою долгую жизнь 5 мостов через Андийское Койсу, 12 мостов через речку Кила, 10 км автомобильных и 36 км пешеходных дорог. Дагестан всегда славился не только многообразием художественных и культурных традиций, но и неординарными людьми, праведниками, одаренными чистой, божественной энергией. Вписал свое доброе имя в историю Дагестана и этот простой житель высокогорного с.Тинди.
Больших торжеств в честь дня рождения этой удивительной личности в истории Цумадинского района, да и Дагестана, ни в родном селе, ни в районе не проводят. Однако память о нем, о его делах жива и будет жить в народе вечно. За свои добрые и бескорыстные дела на благо родного района Абдурахманов еще при жизни получил звание Заслуженного строителя ДАССР, стал кавалером Ордена Ленина. Он завершал свой жизненный путь, став всеми уважаемым мудрецом и праведником. Магомед умер в 1980 году в возрасте 91 года.
В родном ауле помнят его как скромного, гостеприимного человека, почти идеала тихого праведника. А сегодня он чаще напоминает о себе плодами своей деятельности - до сих пор функционирующими дорогами и висячими мостами через бурную реку Андийское Койсу, ее притоки.
По дороге в Тинди на вертикальной стене скалы до сих пор остался акведук, который он построил для орошения своего террасного абрикосового сада. Строение Паранг Магомеда, так его прозвали в народе, не перестает удивлять в наш век систем капельного орошения.
Свое прозвище «Паранг» Магомед получил в честь французских строителей, которые занимались строительством дорог и мостов в горных районах. «В аварском языке букву «Ф» заменяют на «П» при произношении, вот и получается «Паранг». Так и прицепилось к Магомеду это необычное прозвище», - рассказывает корреспонденту РИА «Дагестан» руководитель независимого информационного портала Цумада.ру Гусен Халиллулаев. Он собрал и разместил на сайте автобиографические данные, воспоминания, публикации о Магомеде Абдурахманове и уникальные фотографии.
«Что бы принять эту версию, нужно все-таки разобраться, что строили французы в Дагестане? Почему так известны французские строители среди населения Андийского округа? На эти свои вопросы Халиллулаев нашел ответы в статье Ахмеда Рамазанова « Каменный мешок? Нет, самобытный край». Вот цитата из статьи: «…французские предприниматели, добывавшие серную руду из Кхиутского месторождения в Андийском округе в 1862-1888 годах. В серодобыче французская компания использовала новые технологии, в том числе калькоронный способ….
Таким образом, дагестано-французские взаимоотношения говорят о том, что Дагестан не являлся изолированным «каменным мешком». Он находился в эпицентре исторических событий, которые влияли на ситуацию во всем мире. Более того, французы стали проживать в Дагестане. По официальным данным, за 1914 г. в Хасавюртовском округе обосновалось 28 французов».
Позже эти месторождения серы были исследованы академиком Г.В. Абих. Более 20 лет своей жизни он посвятил изучению полезных ископаемых в Дагестане.
Добычу серы в Андийском округе французы прекратили примерно за год до рождения Паранг Магомеда, таким образом, версия происхождения второго имени Магомеда – Паранг находит свое подтверждение.
Про жизнь этого удивительного человека был снят документальный фильм. По одной из версии автором этого фильма является поэт Роберт Рождественский.
В 1974 году в газете «Известия» из-под пера спецкора Али Казиханова вышла статья «Легенда о Паранге».
Автор в ней рассказывает о том, что свой первый мост Паранг построил, когда ему было лет 15-16.
Мы приводим некоторые выдержки из его статьи. «Восемьдесят девять метров - длина моста через Андийское Койсу. Мост, чуть прогнувшись, висит над бешено мчащейся водой, сквозь щели досок виднеется беснующаяся река. Тросы, как гигантские змеи, обмотали каменные глыбы опор. Этот мост – «исторический». По нему в Тинди проехал первый автомобиль. Вот как это было. Подъехав к мосту, шофер Магомед Гаджимурадов увидел Паранга.
- Проскочу или нет? - спросил шофер. - Спор тут, понимаешь ли… -
- Езжай, - махнул рукой старик.
На бешеной скорости машина рванула по мосту... Потом на том берегу вспотевший водитель от радости танцевал лезгинку. Первый автомобиль в ауле Тинди встретили как чудо. Водителю подарили молочного барана. А Паранг... Он был счастлив своим трудом…
Жители района только и знают его как Паранга. Когда-то в горах дороги делали только французы. Их называли «франками». Но в аварском языке нет звука «ф», поэтому и получается «паранг». И Магомеда Абдурахманова приравняли к этим самым лучшим (так казалось тогда горцам) в мире строителям. Говорят, Паранг во многом похож на отца: строителя, бессеребреника, «чудака».
Отец его, Абдурахман, брал сына с собой поработать в саду, который он возвел и который раскинулся на десяти гектарах. Молча работали. Приходили люди, угощались фруктами, спрашивали, чей это сад. Абдурахман отвечал: «Джамаата». Ни один житель долины реки Килы не мог, проходя мимо дома Абдурахмана, не попробовать его мёда. Уходя, они сначала пробовали платить за него, но Абдурахман не брал: «Деньги мне не нужны. А мед пчелы еще принесут». Сейчас Паранг продолжает начатое отцом дело. По всей долине реки Килы разбросаны сады, посаженные и выращенные Парангом. Подсчитали, что только в одном его саду около 2000 деревьев, столько же посажено им и вдоль Килы и у своей сакли.
Вся жизнь в трудах и заботах. Спроси у Паранга, зачем ему все эти хлопоты, подчас и мучительные, - не ответит. Может, привык он к работе? Может, выполняет волю отца - приносить людям добро? А может, память и долг перед погибшими на полях Великой Отечественной войны молодыми односельчанами заставляют его грудиться не покладая рук?
Слава о Паранге идет по всему Дагестану. Находятся и такие, что недоверчиво восклицают: «Как, работать всю жизнь, не получая материальной выгоды! Может ли быть?»
Выгода есть у Паранга - молчаливая благодарность горцев. В этом понимает он смысл жизни».
Единственным видом заработка Магомеда был виноградный сад и пасека. Не за материальными благами мира гнался этот уникальный человек, а своими добрыми деяниями на родной земли готовил себя к переходу в мир иной без грехов, которые мешали бы войти в обитель рая, куда мы и стремимся, живя на земле. |
|
Definite type of word formations in modern English. 2011
Many linguists agree over the fact that the subject of word-formation has not until recently received very much attention from descriptive grammarians of English, or from scholars working in the field of general linguistics. As a collection of different processes (compounding, affixation, conversion, backformation, etc.) about which, as a group, it is difficult to make general statements, word-formation usually makes a brief appearance in one or two chapters of a grammar. Valerie Adams emphasizes two main reasons why the subject has not been attractive to linguists: its connections with the non-linguistic world of things and ideas, for which words provide the names, and its equivocal position as between descriptive and historical studies. A few brief remarks, which necessarily present a much over-simplified picture, on the course which linguistics has taken in the last hundred years will make this easier.
The available linguistic literature on the subject cites various types and ways of forming words. Earlier books, articles and monographs on word-formation and vocabulary growth in general used to mention morphological, syntactic and lexico-semantic types of word-formation. At present the classifications of the types of word-formation do not, as a rule, include lexico-semantic word-building. Of interest is the classification of word-formation means based on the number of motivating bases which many scholars follow.
A distinction is made between two large classes of word-building means: to Class I belong the means of building words having one motivating base (e.g. the noun doer is composed of the base do- and the suffix -er), which Class II includes the means of building words containing more than one motivating base. They are all based on compounding (e.g. compounds letter-opener, e-mail, looking-glass).
Most linguists in special chapters and manuals devoted to English word-formation consider as the chief processes of English word-formation affixation, conversion and compounding.
Apart from these, there is a number of minor ways of forming words such as back-formation, sound interchange, distinctive stress, onomatopoeia, blending, clipping, acronymy.
Some of the ways of forming words in present-day English can be restored to for the creation of new words whenever the occasion demands – these are called productive ways of forming words, other ways of forming words cannot now produce new words, and these are commonly termed non-productive or unproductive.
R. S. Ginzburg gives the example of affixation having been a productive way of forming new words ever since the Old English period; on the other hand, sound-interchange must have been at one time a word-building means but in Modern English (as we have mentioned above) its function is actually only to distinguish between different classes and forms of words.
It follows that productivity of word-building ways, individual derivational patterns and derivational affixes is understood as their ability of making new words which all who speak English find no difficulty in understanding, in particular their ability to create what are called occasional words or nonce-words (e.g. lungful (of smoke), Dickensish (office), collarless (appearance)).
The term suggests that a speaker coins such words when he needs them; if on another occasion the same word is needed again, he coins it afresh. Nonce-words are built from familiar language material after familiar patterns. Dictionaries, as a rule, do not list occasional words.
The delimitation between productive and non-productive ways and means of word-formation as stated above is not, however, accepted by all linguists without reserve. Some linguists consider it necessary to define the term productivity of a word-building means more accurately. They hold the view that productive ways and means of word-formation are only those that can be used for the formation of an unlimited number of new words in the modern language, i.e. such means that “know no bounds” and easily form occasional words. This divergence of opinion is responsible for the difference in the lists of derivational affixes considered productive in various books on English lexicology.
Nevertheless, recent investigations seem to prove that productivity of derivational means is relative in many respects. Moreover there are no absolutely productive means; derivational patterns and derivational affixes possess different degrees of productivity. Therefore it is important that conditions favouring productivity and the degree if productivity of a particular pattern or affix should be established. All derivational patterns experience both structural and semantic constraints. The fewer are the constraints, the higher is the degree of productivity, the greater is the number of new words built on it.
The two general constraints imposed on all derivational patterns are: the part of speech in which the pattern functions and the meaning attached to it which conveys the regular semantic correlation between the two classes of words. It follows that each part of speech is characterized by a set of productive derivational patterns peculiar to it. Three degrees of productivity are distinguished for derivational patterns and individual derivational affixes: (1) highly productive, (2) productive or semi-productive and (3) non-productive.
R. S. Ginzburg says that productivity of derivational patterns and affixes should not be identified with the frequency of occurrence in speech, although there may be some interrelation between then. Frequency of occurrence is characterized by the fact that a great number of words containing a given derivational affix are often used in speech, in particular in various texts. Productivity is characterized by the ability of a given suffix to make new words.
In linguistic literature there is another interpretation of derivational productivity based on a quantitative approach. A derivational pattern or a derivational affix are qualified as productive provided there are in the word-stock dozens and hundreds of derived words built on the pattern or with the help of the suffix in question.
Thus interpreted, derivational productivity is distinguished from word-formation activity by which is meant the ability of an affix to produce new words, in particular occasional words or nonce-words.
For instance, the agent suffix –er is to be qualified both as a productive and as an active suffix: on the one hand, the English word-stock possesses hundreds of nouns containing this suffix (e.g. writer, reaper, lover, runner, etc.), on the other hand, the suffix –er in the pattern v + –er à N is freely used to coin an unlimited number of nonce-words denoting active agents (e.g. interrupter, respecter, laugher, breakfaster, etc.).
The adjective suffix –ful is described as a productive but not as an active one, for there are hundreds of adjectives with this suffix (e.g. beautiful, hopeful, useful, etc.), but no new words seem to be built with its help.
For obvious reasons, the noun-suffix –th in terms of this approach is to be regarded both as a non-productive and a non-active one. |
|
|
